інтернати 2050 0

'Дети не виноваты, что стали сиротами или оказались в детском доме' — выпускник интерната

Семьи и интернат — это два разных, совершенно противоположных опыта. Теперь Владимир сам старается помочь детям, живущим без мамы и папы, не потеряться в жизни. Общение с детьми-сиротами и воспитанниками интернатов — важная часть его работы.

Поначалу Вова не особо рассказывал о том, что и ему когда-то приходилось драться в интернате – кулаками завоёвывать своё место в общей иерархии учащихся. Было не приятно вспоминать, как постоянно хотелось оттуда удрать, а попав в обыкновенную школу,.. снова вернуться в интернат. Потому что в интернате, по большому счёту, можно было ничего не делать, а в школе — что и как делать — непонятно.

Повзрослев, Владимир начал делиться своей историей с детьми-сиротами уже как наставник. Как никто лучше, он знал, что в детстве и юности очень важно быть рядом с верным, понимающим, значимым взрослым, который бы доказывал своим примером, что нужно не бояться ставить цели, а чтобы их достичь — трудиться над собой.

Для Вовы, в своё время, такими людьми стали Лилия и Дмитрий Малашко. Они приняли его в свою семью, научили самостоятельности и помогли усвоить очень важные в жизни ценности.

С Владимиром Черновым мы познакомились на пресс-конференции, посвящённой реформированию интернатов, которую проводил офис Уполномоченного Президента по правам ребёнка. Выступление Вовы от фонда «Украина без сирот» также было эмоциональным.

Сегодня Владимир рассказал о том, что сейчас он видит в интернатах и почему нужно менять интернатную систему воспитания детей.

“Раньше я не очень хотел, чтобы кто-то знал, что я выходец из интерната. Это было где-то до 22-х лет, потом просто повзрослел. Начал работать в фонде, ездить в интернаты, общаться с детьми. Они думали, что я чей-то сын. И я подумал: «Смысл врать?» Я потерял обоих родителей, 9 лет прожил в интернате. Стал рассказывать детям, что у меня похожая с ними история. Сначала не верили.

Но я продолжал их мотивировал на своём примере: «Вы можете поступить в университет – вам нужно учиться. Если есть возможность – идите в семью. Семья – это важно». Когда я учился в интернате, в моем классе было человек 30. Сейчас я общаюсь только с 10-ю. У кого-то из них уже есть свои семьи, кто-то работает. А остальные просто исчезли. Кто-то попал в тюрьму, одну девочку убили из-за проституции.

С детьми нужно разговаривать. Они не виноваты, что стали сиротами или оказались в детском доме.

У меня был отец, была мать. Мы жили в Днепропетровске. Отец был жестоким человеком, избивал маму и меня. Именно поэтому мы были вынуждены уйти из дома.

Также у матери от первого брака был ещё один сын — мой старший брат. Когда мне было 4 года, он ушёл в армию. Мать решила уехать к нашей бабушке в Судак. Там мы жили так бедно, что я попрошайничал иногда.

Мать начала сильно пить. Скоро мы оказались на улице, вернее, просто начали бомжевать. Так продолжалось где-то 6 лет.

Однажды на улице меня заметила одна женщина. Разговорилась со мной и отвезла в интернат в Симферополь. И я остался там жить. Мать меня не посещала.

О том, что мамы не стало, я узнал от директора.

Из Днепропетровска от отца не было никаких вестей. Потом оказалось, что он погиб, работая на стройке.

Когда мне было лет 12, я получил письмо от брата. Суть послания была такова: «...тебе трудно, ты остался без мамы и папы, но пойми меня: я не могу сейчас тебя содержать, воспитывать, поэтому, прости, не хочу, чтобы ты меня знал и помнил».

Этот период мне помогли преодолеть Лилия и Дмитрий Малашко. Они приезжали в наш интернат, мне было с ними очень интересно. У меня давно было в подсознании – я хочу прожить в семье. И когда Дима спросил: «Ты хочешь пожить у нас»? — конечно, я согласился.

И пока я учился в училище, жил у них. Они уже растили биологического сына Даника — на 11 лет младше меня. И ещё они приняли двух девочек из моего интерната. Оформили над всеми нами опеку.

Жили как обычная семья. Мы общались с другими детьми, играли, смотрели фильмы, выезжали на пикники. Но были и некоторые сложности.

Когда Дима с Лилей приезжали в интернат — я знал их с одной стороны. А потом, попав в семью, я не всегда понимал, как себя вести, как я должен поступить, что хорошо и что плохо. Например, я не обращал внимания, когда нужно было убрать за собой.

Привык, что в интернате все делают за тебя — поел и пошёл. Дома нужно быть аккуратным. Также в семье со мной очень долго разговаривали, всё объясняли: как распределять свой бюджет, как говорить с людьми, как распределять своё время.

У Димы в Симферополе был благотворительный фонд «Спасение от сиротства». И они с Лилией очень многое знают о проблемах таких детей и о том, как помочь им. И если между детьми случались конфликты, они их сразу сглаживали, уделяя нам очень много внимания. Они всегда говорили: «Если какие-то сложности – мы рядом».

Не смотря на то, что для подростка, интернат — это своеобразная свобода от ответственности, дети все равно хотят жить в семье. Раньше я, к примеру, любил курить, воровать. Но семья, принявшая меня, помогла мне от этого уйти. Если бы не они, было бы очень сложно.

За время, когда я закончил интернат, осталось 10% детей-сирот. У остальных детей есть родители. Но, в силу разных обстоятельств, эти дети живут в интернатах. Им очень не хватает семейной заботы, не хватает любви, дружеских отношений.

Интернатам ведь выгодно, чтобы там было много детей, иначе их просто закроют. Плюс финансирование зависит от количества учеников. Но для детей от этого никакой пользы, ничего хорошего. Даже уровень полученного после 9-того класса образования соответствует уровню 5-тых классов обычной школы.

Родителям, решившим принять в семью мальчика или девочку подросткового возраста, я бы посоветовал пройти качественные тренинги, где опытные специалисты расскажут о возможных психологических проблемах, ответят на разные вопросы, помогут подготовиться. Принимая подростка из интерната, нужно быть готовым выдержать тот психологический наплыв, который может появиться у человека, прожившего долгое время в другой реальности.

Также я бы рекомендовал пообщаться с другими семьями, которые уже имели подобный опыт. Ну и, конечно же, с ребёнком нужно проводить больше времени. Общаться. В своё время, когда я уходил в себя, всё равно Дима с Лилей меня подбадривали: «Не молчи, не молчи!». Я делился своими переживаниями, мы обсуждали что-то и вместе находили решение.

Когда я жил в семье, я пытался найти сначала отца, потом брата. Дмитрий и Лилия очень сильно мне в этом помогали. Они знали, что для меня важно найти свои корни. И моё к ним отношение не поменялось – я рад и очень им благодарен. Поэтому, я думаю, что так должны поступать и другие семьи, принимающие детей из интернатов. Не нужно их бояться, нужно просто любить и поддерживать в самостоятельной жизни.

Источник http://www.sirotstvy.net

Записала Я. Цибульська